Павлова Анна (1881-1931), великая русская балерина, прима императорского Мариинского театра в Санкт-Петербурге (1899-1913). Участвовала в знаменитых «Русских сезонах» С. П. Дягилева в Париже. С 1908 гастролировала за рубежом, в 1910 создала собственную труппу, которая с триумфальным успехом выступала во многих странах мира.
Что осталось от властителей дум — больших артистов прошлых лет? Ворох старомодных фотоснимков, воспоминания современников — порой значительные и яркие, порой банальные строки...

Кто-то из танцовщиков писал об Анне Павловой той поры: «Это была очень тоненькая девушка, ростом немного выше среднего. У нее была чарующая улыбка и красивые чуть грустные глаза; длинные, стройные, очень красивые ноги с необыкновенно высоким подъемом; фигура изящная, хрупкая и такая воздушная, что, казалось, она вот-вот оторвется от земли и улетит».

В автобиографии, написанной в 1912 году, Анна вспоминала: «Первое мое воспоминание - маленький домик в Петербурге, где мы жили вдвоем с матерью... Мы были очень, очень бедны. Но мама всегда ухитрялась по большим праздникам доставить мне какое-нибудь удовольствие. Раз, когда мне было восемь лет, она объявила, что мы поедем в Мариинский театр. «Вот ты и увидишь волшебниц». Показывали «Спящую красавицу».
С первых же нот оркестра я притихла и вся затрепетала, впервые почувствовав над собой дыхание красоты. Во втором акте толпа мальчиков и девочек танцевала чудесный вальс. “Хотела бы ты так танцевать?” - с улыбкой спросила меня мама. “Нет, я хочу танцевать так, как та красивая дама, что изображает спящую красавицу”.
Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь.

«Мы не можем принять восьмилетнего ребенка, — сказал директор балетной школы, куда привела меня мама, измученная моей настойчивостью. — Приведите ее, когда ей исполнится десять лет».
В течение двух лет ожидания я изнервничалась, стала грустной и задумчивой, мучимая неотвязной мыслью о том, как бы мне поскорее сделаться балериной.
Поступить в Императорскую балетную школу — это все равно, что поступить в монастырь, такая там царит железная дисциплина. Из школы я вышла шестнадцати лет со званием первой танцовщицы. С тех пор я дослужилась до балерины. В России кроме меня только четыре танцовщицы имеют официальное право на этот титул. Мысль попробовать себя на заграничных сценах пришла впервые, когда я читала биографию Тальони. Эта великая итальянка танцевала всюду: и в Париже, и в Лондоне, и в России. Слепок с ее ножки и поныне хранится у нас в Петербурге».

«В этот именно вечер впервые появилась перед публикой воспитанница Павлова, и в этот же вечер она впервые обратила на себя общее внимание. Тоненькая и стройная, как тростинка, и гибкая, как она же, с наивным личиком южной испанки, воздушная и эфемерная, она казалась хрупкой и изящной, как севрская статуэтка.
Но иногда она принимала аттитюды и позы, в которых чувствовалось что-то классическое, и если бы одеть ее в эти моменты в античный пеплум, то получилось бы большое сходство с одной из figurine de Tanagra».
Так писал балетный критик Валериан Светлов в 1906 году по свежим воспоминаниям о выпускном экзамене Анны Павловой

«Несколько страничек из моей жизни»:
«Всюду наши гастроли приветствовали как откровения нового искусства...
...Из Лондона я поехала на гастроли в Америку, где танцевала в театре «Метрополитен». Разумеется, я в восторге от приема, устроенного мне американцами. Газеты помещали мои портреты, статьи обо мне, интервью со мной и — надо правду сказать — кучу вздорных выдумок о моей жизни, моих вкусах и взглядах. Я часто хохотала, читая это фантастическое вранье и видя себя тем, чем никогда не была...

В Стокгольме король Оскар каждый вечер приходил смотреть на нас. Но каково же было мое изумление, когда мне сообщили, что король приглашает меня во дворец. За мной прислали придворную карету, и я покатила по улицам Стокгольма, словно принцесса».
Король Оскар «пожаловал мне шведский орден «За заслуги перед искусством".
Я была очень польщена такой милостью; внимание, оказанное мне толпой, провожавшей меня после одного представления от театра до моего отеля, было мне еще дороже».
«Долго, долго толпа не хотела расходиться... Растроганная до глубины души, я обратилась к своей горничной, спрашивая: «Чем я так очаровала их?»
- Сударыня, - ответила она, - вы подарили им минуту счастья, дав им на миг позабыть свои заботы.
Я не забуду этого ответа... С этого дня мое искусство получило для меня смысл и значение».

«С самого начала ее сценической деятельности необыкновенное чувство позы и равновесия обеспечивало ей блестящее исполнение адажио. Па де буре на пуантах через всю сцену она выполняла так стремительно и плавно, что, казалось, плыла в воздухе.
«Она не танцует, а летает», - говорил Дягилев

Карсавина: «...многие балерины удовлетворяются тем, что нравятся публике блеском и бравурностью исполнения. Павлова же завоевывала сердца своей неподражаемой грацией, утонченностью, каким-то не поддающимся описанию волшебством, какой-то одухотворенностью, присущей только ей одной...
...много говорилось об особой плавности движений ее рук. Это было индивидуальной особенностью ее дарования, единственного в своем роде. Она пользовалась этим даром, так же как и всеми другими своими приемами, подчиняясь тому внутреннему чутью, которое руководило ею в ее изумительном исполнении».

О детскости, что проявлялось у Анны Павловой, наравне с ее кипучим темпераментом... Вот что рассказывает биограф:
«Она любила купаться, но как непохожа была ее смешная манера плавать на ее грациозные движения на сцене! Дандре и другие ее близкие всегда заботились о том, чтобы не подпускать ее к воде, потому что это было небезопасно. Вместо того чтобы входить в воду плавно, постепенно, она любила нырять, причем каждый раз делала это со страшным всплеском.
Однажды, ныряя, она по-настоящему расшиблась. Однако отговорить ее от этого занятия было невозможно, поэтому каждый раз, когда она купалась, за ней внимательно следили, держа наготове спасательные принадлежности.
Она любила азартные игры, хотя это никак не вязалось с ее натурой. Играя в покер, она увлекалась, как ребенок. По словам Фокина, которому много раз случалось играть с ней в карты, у нее не было к карточной игре никаких способностей и тем не менее, если ей удавалось выиграть несколько шиллингов, восторгам не было конца».

С Чарли Чаплиным ее связывала исключительная дружба. Биографы недоумевали, что было туму причиной, ведь «Искусство Павловой было выражением высокого гуманизма, а искусство Чаплина заключалось в подчеркивании драматических сторон жизни».
Газеты посвящали ей пышные рецензии: «Павлова - это облако, парящее над землей, Павлова - это пламя, вспыхивающее и затухающее, это осенний лист, гонимый порывом ледяного ветра…».
Перелистывая страницы рецензий, очерков, статей о Павловой, замечаешь одну особенность: о ней пишут не только балетные специалисты, но и люди, никогда ранее балетом не занимавшиеся. Такова была могучая сила воздействия ее искусства.
«Только увидев Павлову, я понял, ощутил, почувствовал силу танца, все его обаяние, всю его красоту, красоту того искусства, где слово излишне, где о нем забываешь...» — это пишет критик драматического театра Э. Бескин. Пораженный искусством танцовщицы, он тут же попытался объяснить, проанализировать истоки этой великой творческой силы. «Она сочетала холодную технику классического балета с темпераментом искусства tегге а tегге и сочетала ее идеально, гармонично, слитно с живыми эмоциями своего тела. Ее учителя Камарго, Тальони, Фокин, Дункан — на четырех струнах этого удивительного балетного Страдивариуса она и научилась петь... свои дивные песни без слов...»
«Лирика — поэзия сердца — отзвук, неясный и волнующий, неземных песен—вот область раскрытия для Павловой во всей полноте. Но вот в лукавом гавоте улыбается Павлова из-под большой соломенной шляпы. Как тонок этот профиль, как нежны черты! Это женственность, торжествующая победа, женственность, обаятельная и влекущая...» — эти слова сказаны театральным критиком Юрием Соболевым.

«Она — современный человек, но танцует старые па. Она техник, но живет душой. Она наивная и бессознательная выразительница тончайших эмоций. В своей якобы непосредственности она преобразовывает традицию, она изображает, она играет себя и поэтому она настолько же большая артистка, насколько танцовщица, обе в одном — она играет танец и танцует игру», эти выводы делает немецкий балетный критик Оскар Би.

1925 году известный критик Аким Волынский написал: «В темпах классического балета развертывается своеобразный язык человеческой души»

Умирающий лебедь



Хореографическая миниатюра «Умирающий лебедь» на музыку К. Сен-Санса была поставлена для Павловой балетмейстером Михаилом Фокиным в 1907 г.
Поначалу он не был умирающим. Михаил Фокин придумал для Анны концертный номер на музыку Сен-Санса буквально за несколько минут. Сначала "Лебедь" в невесомой пачке, отороченной пухом, просто плыл в безмятежности. Но затем Анна Павлова добавила в знаменитые 130 секунд танца трагедию безвременной гибели, - и номер превратился в шедевр, а на белоснежной пачке засияла "рана" - рубиновая брошь. Небольшая хореографическая композиция «Умирающий лебедь» стала ее коронным номером. Исполняла она его, по мнению современников, совершенно сверхъестественно. На сцену, огромную или маленькую, спускался луч прожектора и следовал за исполнительницей. Спиной к публике на пуантах появлялась фигурка, одетая в лебяжий пух. Она металась в замысловатых зигзагах предсмертной агонии и не спускалась с пуантов до конца номера. Силы ее ослабевали, она отходила от жизни и покидала ее в бессмертной позе, лирически изображающей обреченность, сдачу победителю - смерти.

Анна Павлова скончалась от воспаления лёгких в Гааге во время гастролей 23 января 1931 года, не дожив неделю до своего 50-летия. Похоронили её в костюме Лебедя, как гласит легенда, по просьбе самой балерины.

Русская колония в Париже хотела, чтобы Павлову похоронили на кладбище Пер-Лашез, где ей можно было бы поставить прекрасный памятник. Но Дандре высказался за то, чтобы Анну кремировали. Во время гастролей в Индии она была зачарована индийскими погребальными церемониями, во время которых тело усопшего сжигается на погребальном костре. Она заметила близким, что хотела бы, чтобы ее кремировали. «Так позже будет легче возвратить мой прах в дорогую Россию», — будто бы сказала она.

В завещании Виктора Дандре, мужа Анны Павловой, говорится: «Я поручаю моим поверенным купить … места для урн, содержащих мой прах и прах моей любимой жены Анны, известной как Анна Павлова. Я даю согласие на перенос праха моей жены и также моего праха в Россию, если когда-нибудь русское правительство будет добиваться переноса и … прах Анны Павловой получит должные честь и уважение».

Урна с прахом Анны Павловой в нише колумбария крематория Golders Green

Она не имела громких званий, не оставила ни последователей, ни школы. После ее смерти была распущена ее труппа, распродано имущество. Осталась только легенда о великой русской балерине Анне Павловой, именем которой названы призы и международные премии. Ей посвящены художественные и документальные фильмы («Анна Павлова», 1983 и 1985). Французский балетмейстер Р. Пети поставил балет «Моя Павлова» на сборную музыку. Номера ее репертуара танцуют ведущие балерины мира. А «Умирающий лебедь» увековечен в исполнении Галины Улановой, Ивет Шовире, Майи Плисецкой.

http://be.convdocs.org/docs/index-34723.html

Родилась одна из величайших актрис балета Анна Павлова в 1881 году в Петербурге. Существуют две версии относительно того, кто был ее отцом. Первая из них гласит о солдате-караиме по имени Матвей Павлов (настоящее имя Шабетай Шамаш). Косвенно подтверждает этот факт и место рождения Анны — госпиталь лейб-гвардии Преображенского полка, где служил Матвей. Вторая версия повествует о неком банкире еврейского происхождения, в доме которого мать Анны – Любовь Федоровна — служила гувернанткой. Якобы именно он приходится отцом девочки. Документальных подтверждений данному факту нет, а потому эта информация используется скорее в качестве легенды.

Зарождение огромной любви

Впервые побывать на балетном представлении маленькой Ане удалось в возрасте восьми лет. Тогда на сцене Мариинского театра, который через много лет станет для нее родным, шло представление «Спящая красавица». Анна с первых минут поняла, — быть балериной – ее призвание. С тех самых пор в доме только и было разговоров что о танцах, хореографии и грации легких, как пушинки, балерин. Мать, видя огромное стремление дочери, отвела ее в балетную школу. В возрасте 10 лет Анна стала ученицей престижного Императорского театрального училища. Девочка демонстрировала неплохие успехи, и еще будучи ученицей, не раз выходила на сцену «мариинки». В 1899 году Павлова успешно сдала выпускные экзамены и была зачислена в состав труппы Мариинского театра.

Изначально, конечно, Анне доставались небольшие и «невыразительные» роли, — начинающая актриса, что говорить. Но с каждым годом мастерство юной красавицы оттачивалось, и уже в 1903 году ей доверили главную роль – она сыграла Жизель в одноименной постановке. Ей удалось поразить всех не только грациозностью и красотой исполнения каждого движения, но и глубиной понимания образа ее героини. Готовясь к роли, Павлова буквально сутками не покидала студию, а ее негласным наставником стал Мариус Петипа, к которому она обращалась за советами для более детальной проработки образа.

Далее были главные роли во многих постановках, среди которых «Дон Кихот», «Корсар» и другие. В 1906 году, в возрасте 25-ти лет, Павлова была удостоена звания балерины Императорской сцены, что говорило о том, что отныне она – ведущая танцовщица.

Одним из самых плодотворных творческих союзов Павловой можно выделить работу с Михаилом Фокиным, учившимся на курс старше. От других балетмейстеров его отличал нетрадиционный взгляд на балет, он в свое время не стал отделять танец от пантомимы, а его целью было введение в постановку импровизации. Импровизация, по его мнению, вполне могла стать основой балетного искусства, избавив зрителя от необходимости наблюдать исполнение готовых форм, связок и комбинаций.

В одной из первых постановок Фокина — «Виноградная лоза» — он танцевал па-де-де с Анной. И постановка в целом, и работа танцоров, вызвали самые положительные эмоции и отзывы, а также были отмечены выдающимися деятелями, в том числе и Мариусом Петипа. Павлова участвовала и в последующих постановках Фокина, таких как «Эвника», «Шопениана», «Павильон Армиды» и других. Особое внимание привлекла поставленная Фокиным специально для Павловой миниатюра «Лебедь». Исполненная на благотворительном вечере в Мариинском театре, она поразила многих до глубины души и уже совсем скоро стала одним из символов русского балета XX века.

Гастроли

Впервые оказаться за границей Павловой посчастливилось в 1097 году в составе небольшой труппы. Они колесили по европейским городам, первым из которых оказался Стокгольм. В 1909 году Анна Павлова приняла участие в «Русских сезонах» Сергея Дягилева в Париже, а спустя некоторое время уже блистала на премьерах постановок «Сильфида» и «Клеопатра». В том же 1909 году впервые Павлова сочинила собственную лирическую миниатюру, продолжив делать это и в дальнейшем. Время, проведенное в зарубежных командировках, способствовало становлению Павловой как самостоятельного балетмейстера, в дальнейшем ее жанр будет назван Юрием Беляевым как «хореографическая мелодекламация». Со своими танцовщиками и музыкантами Павлова объездила весь мир: Индия, Северная и Южная Америка, Филиппины и Европа – ей везде рукоплескали стоя, приклоняясь перед ее талантом.

Личная жизнь

У талантливой и привлекательной Анны с самого начала ее деятельности было огромное количество поклонников. Возвращаясь со сцены в гримерку, изо дня в день она находила десятки шикарнейших букетов, и в каждом из них по записке- с предложением провести вместе вечер. Гордая и непокорная, Анна один за другим отправляла их в мусорную корзину. И лишь перед одним букетом она устоять не смогла – это были цветы от Виктора Дандре.

Дандре был аристократом – выходец из дворянского рода, интеллигент, знавший несколько языков и великолепно разбирающийся в искусстве. Юная балерина была сражена. Тогда же молодой человек взял покровительство над балериной, что в то время было очень даже модно среди представителей богемы. Только если Анна уже представляла дальнейшую совместную жизнь с Виктором, день ото дня влюбляясь в него все сильнее, то он не торопился звать ее под венец. Он снял для балерины апартаменты, обеспечивал лучшими контрактами и дарил невероятные подарки, но о женитьбе речи не шло. И тогда она просто ушла – собрав всю волю в кулак, Анна покинула квартиру снятую ей как содержанке. Она с удвоенной силой приступила к работе – тренировалась, ставила представления, гастролировала. Но даже это не спасло ее – даже находясь в Париже, она все еще продолжала думать о нем.

В это же время, в Питере, Дандре ожидали большие неприятности – его обвинили в финансовых махинациях, взятках и аферах, не забыв упомянуть при этом и Анну, которая якобы и уехала заграницу, дабы не быть причастной к темным делишкам покровителя. Вскоре Виктор появился на пороге лондонского отеля, в котором остановилась труппа Анны. И она не смогла устоять – Дандре был прощен, влюбленные снова были вместе.

В то время Павлова уже покончила с Дягилевым и подписала контракт с агентством «Браффл». По окончанию контракта с лондонским агентством, Анна занялась организацией деятельности собственной группы, в чем ей неплохо помог ее возлюбленный – предпринимательская хватка Виктора пригодилась мягкой Анне как никогда. Ради Виктора, которому навсегда был заказан въезд на Родину, Анна отказалась от жизни в столь горячо любимом Питере — пара обосновалась в Лондоне. Последний визит великой балерины на родину припал на 1914 год – тогда она вместе со своей группой выступала с гастролями в Москве и Питере.

Не стало Анны Павловой январским днем 1931 года – актриса скончалась вследствие перенесенной пневмонии в Гааге (Нидерланды), так и не побывав больше на родине.

• Среди многочисленных поклонников Анны Павловой был сам Чарли Чаплин. Однажды он сказал балерине «Мы похожи с вами, Анна! Я – бродяга, Вы – сильфида. Кому мы нужны? Вот нас и гонят…».
• Анна вела активную благотворительную деятельность. Во времена Первой мировой войны, куда бы она не приезжала с гастролями, в любом городе она давала представление в пользу Красного Креста. По окончанию войны балерина часть денег, вырученных с представлений, отправляла на Родину – для возобновления учебных заведений.
• Анна безумно любила животных, а еще больше — птиц. В ее поместье даже жил настоящий лебедь, звали которого Жак. Многие ошибочно думают, что именно он вдохновил артистку на такое чувственное исполнение «Умирающего лебедя», однако это не так – Жак появился гораздо позже всемирно известного выступления.

Анна Павловна Павлова родилась 12 февраля (по новому стилю) 1881 года в Петербурге. До сих пор нет достоверных сведений об ее отце.

В своей автобиографии , написанной в 1912 году, Анна Павлова вспоминала о своем детстве и первых шагах на сцене:

«Первое мое воспоминание — маленький домик в Петербурге, где мы жили вдвоем с матерью...

Мы были очень, очень бедны. Но мама всегда ухитрялась по большим праздникам доставить мне какое-нибудь удовольствие. Раз, когда мне было восемь лет, она объявила, что мы поедем в Мариинский театр. «Вот ты и увидишь волшебниц». Показывали «Спящую красавицу».

Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь.

«Мы не можем принять восьмилетнего ребенка, — сказал директор балетной школы, куда привела меня мама, измученная моей настойчивостью. — Приведите ее, когда ей исполнится десять лет».

Поступить в Императорскую балетную школу — это все равно, что поступить в монастырь, такая там царит железная дисциплина. Из школы я вышла шестнадцати лет со званием первой танцовщицы. С тех пор я дослужилась до балерины. В России кроме меня только четыре танцовщицы имеют официальное право на этот титул. Мысль попробовать себя на заграничных сценах пришла впервые, когда я читала биографию Тальони. Эта великая итальянка танцевала всюду: и в Париже, и в Лондоне, и в России. Слепок с ее ножки и поныне хранится у нас в Петербурге».

Учеба Павловой в Императорской балетной школе и Мариинский театр

В 1891 г. матери удалось устроить дочь в Императорскую балетную школу, в которой Павлова провела девять лет. В то время на балетной сцене блистали итальянские танцовщицы, обладающие отточенной техникой и развитой мускулатурой, дающей им возможность исполнять самые виртуозные элементы.. А Павлова оставалась миниатюрной, хрупкой, с легкой фигуркой. Ее «воздушность» казалась недостатком и ее преподавателям, и ей самой. С большим старанием она принимала прописанный ей рыбий жир, усиленно питалась, чтобы хоть немного исправить свой «недостаток».

К счастью, в старших классах педагогом Павловой стал тот самый Павел Андреевич Гердт , который оценил необычность своей ученицы, ее редкое дарование. Увидев, как Анна старательно выполняет упражнения, которые способствовали развитию силы ног, но совершенно не подходящие ей и могущие повредить ее организму, он постарался переубедить юную танцовщицу: «Предоставьте другим акробатические трюки... То, что Вам кажется Вашим недостатком, на самом деле редкое качество, выделяющее Вас из тысяч других».

В начале 1903 года Павлова впервые танцует на сцене Большого театра. Начинается блистательный, но трудный путь Анны Павловой в балете, ее триумфальные выступления в городах Российской Империй.

Индивидуальность балерины, стиль ее танца, парящий прыжок натолкнули ее партнера, будущего знаменитого хореографа М. М. Фокина на создание «Шопенианы» на музыку Ф. Шопена (1907). Это — стилизации в духе изящной ожившей гравюры эпохи романтизма. В этом балете она танцевала мазурку и Седьмой вальс с В. Ф. Нижинским (Юноша). Ее партнер Вацлав Нижинский хотя и танцевал весь академический репертуар ведущих солистов, но все-таки его индивидуальность раскрывалась прежде всего в балетах М. М. Фокина.

Первые зарубежные гастроли Анны Павловой

С 1908 года Анна Павлова начала гастролировать за рубежом.

Павлова стала главной участницей всех «Русских сезонов» Сергея Дягилева в Париже. Здесь она и получила мировую известность.
Но в «Русских сезонах» Павлова выступала недолго. Ей хотелось творческой свободы.

Первые самостоятельные постановки Анны Павловой

Естественным для Павловой было попробовать ставить самой.

В 1910 году Анна Павлова ушла из Мариинского театра, создав собственную труппу.

Со своей труппой Павлова с триумфальным успехом гастролировала во многих странах мира. Она первой открыла русский балет для Америки, где впервые балетные спектакли стали давать полные сборы.
Весной 1914 года Павлова последний раз побывала дома.

На родину она больше не вернулась. Но к положению в России Павлова не была безучастна. Она присылала посылки в трудные послереволюционные годы учащимся Петербургской балетной школы, переводила крупные денежные средства голодающим Поволжья, устраивала благотворительные спектакли с целью поддержать бедствующих на родине.

Большая дружба и творческое сотрудничество связывали двух выдающихся мастеров русского балета — Анну Павлову и Михаила Фокина .. В результате творческого союза Павловой и Фокина были созданы произведения, где танец подчинен духовно-выразительным задачам. Так появились «Шопениана» и «Лебедь» на музыку К. Сен-Санса, которые стали поэтическим символом русской хореографии.

Личная жизнь Анны Павловой

Личная жизнь балерины складывалась непросто. Впрочем, Анна Павлова считала это естественным:

«Теперь я хочу ответить на вопрос, который мне часто предлагают: почему я не выхожу замуж. Ответ очень простой. Истинная артистка подобно монахине, не вправе вести жизнь, желанную для большинства женщин. Она не может обременять себя заботами о семье и о хозяйстве и не должна требовать от жизни тихого семейного счастья, которое дается большинству.
Я вижу, что жизнь моя представляет собой единое целое. Преследовать безостановочно одну и ту же цель — в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех — это счастье. Я ошибалась. Счастье — мотылек, который чарует на миг и улетает».
Павлова связала свою жизнь с Виктором Дандре . Человеком весьма противоречивым. Дандре — горный инженер, в 1910 году был обвинен властями Петербурга в растрате средств, выделенных на строительство Охтинского моста. Анне Павловой пришлось поспешить ему на выручку и заплатить немалую сумму, чтобы его освободить. Несмотря на подписку о невыезде, Дандре после этого бежал из России и многие годы жил без паспорта.

Вместе с тем Дандре был одним из самых способных импресарио своего времени, который впервые понял могущество прессы. Он постоянно устраивал пресс-конференции, приглашал фоторепортеров и газетчиков на выступления Павловой, давал многочисленные интервью, связанные с ее жизнью и творчеством. Например, прекрасно обыгрывал сюжеты, навеянные романтическим образом «Лебедя». Сохранилось множество фотографий, запечатлевших Анну Павлову на берегу озера, по зеркальной глади которого скользят прекрасные белоснежные птицы. Такой водоем был и в ее поместье «Айви-хаус» в Англии. Там действительно жили лебеди, а один из них по кличке Джек был любимцем Анны Павловой. Он не забывал свою хозяйку, когда та была в длительных поездках. Широко известна фотография Анны с лебедем на коленях, его голова доверчиво лежит у нее на плече. Фото выполнено известным фотографом Лафайеттом, которого Дандре специально пригласил на съемки.
Но именно Дандре и старался выжать все возможное из мировой славы балерины, организуя бесконечные и весьма напряженные гастроли, не щадя ее здоровья. В конечном счете непосильная нагрузка и привела, видимо, к ее безвременной кончине...

Последние дни жизни Анны Павловой

17 января 1931 года знаменитая балерина прибыла на гастроли Нидерланды, где ее хорошо знали и любили. В честь «русского Лебедя, голландцы, славящиеся своими цветами, вывели особый сорт белоснежных тюльпанов и назвали их «Анна Павлова ». До сих пор на выставках цветов можно полюбоваться их изысканной красотой. С большим букетом этих цветов Анну встречал на вокзале голландский импресарио Эрнст Краусс. Но балерина чувствовала себя плохо и сразу направилась в «Отель дез Энд», где ей был отведен «Японский салон» со спальней, который впоследствии и получил название «Салон Анны Павловой». Судя по всему, артистка сильно простудилась во время поездки поездом по зимней Франции. Более того, как выяснилось, ночной поезд, которым она ехала из Англии в Париж, столкнулся с грузовым составом. Упавший кофр сильно ударил ее по ребрам. Только близким подругам Анна рассказала об этом происшествии, хотя на боль жаловалась многим.
В гостиницу был срочно вызван врач, который обнаружил у балерины острый плеврит. Королева Нидерландов Вильгельмина прислала Павловой личного врача де Йонга. Осмотрев ее, он пришел к следующему заключению: «Мадам, у вас плеврит. Необходима операция. Я посоветовал бы удалить одно ребро, чтобы было легче отсосать жидкость». В ответ на это Дандре воскликнул: «Как же так! Ведь она же не сможет завтра танцевать!». Действительно, по всей Гааге были расклеены афиши, извещавшие, что «19 января состоится последнее в Нидерландах выступление величайшей балерины нашего времени Анны Павловой с ее большим балетом». Затем предстояло длительное турне по Северной и Латинской Америке, Дальнему Востоку. Но этому не суждено было сбыться.
Дандре решил пригласить другого врача. Телеграммой был срочно вызван из Парижа врач Залевский, который раньше уже лечил Анну. А балерине становилось все хуже. Видимо, тогда и родилась легенда об «умирающем лебеде», которую приводит в своих мемуарах Виктор Дандре. Анна Павлова, уверяет мемуарист, любой ценой хотела еще раз выйти на сцену. «Принесите мне мой костюм лебедя», — сказала она. Это якобы были ее последние слова...

Однако действительность была куда более прозаичной и трагичной. Об этом рассказывали служанка Анны Павловой Маргерит Летьенн, врачи, бывшие у ее постели. Они вспоминают, что балерина пригласила к себе некоторых участниц своей труппы и давала им указания, считая, что, несмотря на ее болезнь, спектакли должны состояться, особенно в Бельгии для нужд Красного Креста. Потом ей стало хуже. Все, кроме служанки, удалились из комнаты. Анна, кивнув на дорогое платье, недавно купленное в Париже у известного кутюрье, сказала Маргерит: «Лучше бы я потратила эти деньги на моих детей». Она имела в виду детей-сирот, которые уже давно жили на ее средства в одном из особняков. После этого больная впала в кому. Прибывший Залевский с помощью дренажной трубки попытался еще откачать жидкость из плевры и легких, но все было напрасно. Анна больше не приходила в сознание. Полагают, что в ночь с 22 на 23 января 1931 года она умерла от острого заражения крови, занесенного недостаточно хорошо продезинфицированной дренажной трубкой...

После смерти Павловой

Русская колония в Париже хотела, чтобы Павлову похоронили на кладбище Пер-Лашез, где ей можно было бы поставить прекрасный памятник. Но Дандре высказался за то, чтобы Анну кремировали. Во время гастролей в Индии она была зачарована индийскими погребальными церемониями, во время которых тело усопшего сжигается на погребальном костре. Она заметила близким, что хотела бы, чтобы ее кремировали. «Так позже будет легче возвратить мой прах в дорогую Россию», — будто бы сказала она. Дандре обсудил этот вопрос с импресарио Крауссом, и они решили посоветоваться с главой русской православной церкви в Гааге священником Розановым, ведь по церковным канонам полагаются только похороны на кладбище. Учитывая ситуацию, священник не возражал против кремации...

Виктор Дандре, несмотря на все его уверения, не был официальным мужем Анны Павловой, хотя об этом говорится в его завещании и урна с его прахом установлена рядом с урной Анны. Сама она никогда и называла его своим мужем, у них не было общего банковского счета. После смерти Анны Дандре заявил было свои претензии на «Аини хаус». Когда же мать балерины, отвергая эти посягательства, подала на него в суд, Дандре не смог предъявить никаких свидетельств о браке, ни свадебных фотографий, ссылаясь на то, что документы не сохранились после революции в России. Адвокат напомнил тогда, что ранее он говорил о заключении брака с Павловой в Америке. Но и здесь Дандре не смог представить документов и даже назвать место свадьбы. Процесс он проиграл, и ему пришлось покинуть «Айви-хаус».
Был ли Дандре мужем Анны Павловой или нет, но в его завещании текст которого приводится в книге, говорится: «Я поручаю моим поверенным купить ниши 5791 и 3797 в крематории «Гоулдерс Грин» в качестве места для урн, содержащих мой прах и прах моей любимой жены Анны, известной как Анна Павлова. Я даю полномочия моим поверенным дать согласие на перенос праха моей жены и, если они сочтут возможным, также и моего праха в Россию, если когда-нибудь русское правительство или правительство любой крупной российской провинции будет добиваться переноса и даст моим поверенным удовлетворительные заверения в том, что прах Анны Павловой получит должные честь и уважение».

Легенда о великой русской балерине Анне Павловой

Павлова уникальна. Она не имела громких званий, не оставила ни последователей, ни школы. После ее смерти была распущена ее труппа, распродано имущество. Осталась только легенда о великой русской балерине Анне Павловой, именем которой названы призы и международные премии. Ей посвящены художественные и документальные фильмы («Анна Павлова», 1983 и 1985). Французский балетмейстер Р. Пети поставил балет «Моя Павлова» на сборную музыку. Номера ее репертуара танцуют ведущие балерины мира. А павловский «Умирающий лебедь» увековечен в исполнении Галины Улановой , Ивет Шовире , Майи Плисецкой .

Русская балерина, педагог, постановщик Анна Павловна (по другим источникам, Матвеевна) Павлова родилась 12 февраля (31 января по старому стилю) 1881 года в Петербурге в семье солдата и прачки. По некоторым источникам, она была внебрачной дочерью еврейского банкира.

В 1891 году поступила на балетное отделение Петербургского театрального училища (ныне Академия русского балета имени А.Я. Вагановой), где занималась у Екатерины Вазем и Павла Гердта.

В 1899 году по окончании училища Павлова была принята в труппу кордебалета Императорского балета Мариинского театра.

Дебютировала в маленькой роли в балете "Тщетная предосторожность", затем в "Баядерке" Людвига Минкуса. В 1903 году ей была доверена партия Жизели в одноименном балете Адольфа Адана, где молодая балерина смогла поразить публику глубиной психологической трактовки образа и красотой танца. Вслед за этим успехом Павлова получила главные роли в "Наяде и рыбаке" Цезаря Пуни, "Пахите" Эдуара Дельдевеза, "Корсаре" Адана, "Дон Кихоте" Людвига Минкуса.

В 1906 году Анна Павлова стала балериной Императорской сцены .

Легенды Анны Павловой Есть фотография с двумя лебедями, "бессмертным" и живым. Первый лебедь - Анна Павлова, царственная, болезненная, деспотичная, хрупкая великая балерина, исполнительница "лебединой" балетной миниатюры Михаила Фокина на музыку Сен-Санса. Второй лебедь - любимая птица Павловой в ее усадьбе под Лондоном...

Индивидуальность балерины, стиль ее танца, парящий прыжок натолкнули ее партнера, будущего известного хореографа Михаила Фокина, на создание на музыку Фридерика Шопена "Шопенианы" (1907) - стилизации в духе ожившей гравюры эпохи романтизма. В этом балете она танцевала мазурку и Седьмой вальс с Вацлавом Нижинским. Летящий арабеск Павловой художник Валентин Серов увековечил на афише к первым "Русским сезонам" в Париже (1909).

Всероссийскую славу принесли балерине гастроли с труппой Фокина в Москве в 1907 году. Для нее Фокин поставил концертный (позже "Умирающий лебедь") на музыку Камиля Сен-Санса, ставший впоследствии поэтическим символом русской хореографии и самой балерины.

Павлова также в 1907 году танцевала постановках Фокина "Павильоны Армиды" на музыку Николая Черепнина и "Египетские ночи" на музыку Антона Аренского.

23 января 1931 года Анна Павлова скончалась в Гааге (Нидерланды). Ее прах был захоронен на кладбище "Гольдерс-Грин" недалеко от ее дома "Айви-Хауз" в Лондоне.

На протяжении долгого времени личные отношения связывали Анну Павлову с горным инженером Виктором Дандре, который в 1910 году был обвинен властями Петербурга в растрате средств, выделенных на строительство Охтинского моста. Анне Павловой пришлось заплатить залог, чтобы его освободили из тюрьмы. Несмотря на подписку о невыезде, Дандре бежал из России и многие годы жил без паспорта. За границей Дандре стал импрессарио и администратором труппы балерины. В 1932 году в Лондоне была издана книга Дандре "Анна Павлова. Жизнь и легенда".

Балерине посвящены художественные и документальные фильмы "Анна Павлова" (1983 и 1985). Французский балетмейстер Ролан Пети поставил балет "Моя Павлова".

В усадьбе "Айви-Хауз", где в настоящее время размещается лондонский Еврейский культурный центр, холл первого этажа превращен в мемориальный музей балерины. На территории "Айви-Хауз" установлены два памятника Анне Павловой - один находится у озера, другой, представляющий балерину в облике стрекозы, - у террасы ее дома.

Приз Петербургской международной балетной премии Dance Open - хрустальный пуант, созданный в 1913 году художником Борисом Фредманом-Клюзелем со балерины Анны Павловой, является одной из уважаемых наград балетного искусства.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Современники говорили, что, глядя на нее, они видели не танцы, а воплощение своей мечты о танцах. А для нее самой танец был всем – и реальностью, и мечтой, и жизнью, и тем, что ждет за пределами жизни. Ее последние слова были: «Приготовьте мой костюм Лебедя…»

Анна Павлова родилась 31 января (12 февраля) 1881 года в Санкт-Петербурге, в семье солдата и прачки. В пятилетнем возрасте Павлова увидела в Мариинском театре балет «Спящая красавица», который и решил ее судьбу. В 1891 году поступила на балетное отделение Петербургского театрального училища, где занималась у Е.О. Вазем, П.А. Гердта.

Вот как вспоминает о ее школьных годах Тамара Карсавина в книге «Театральная улица»:

«Не обладая достаточной проницательностью, мы восхищались только виртуозностью танца, нашим идеалом была крепкая коренастая фигура Леньяни. И сама Павлова тогда вряд ли осознавала, что в ее хрупкости и некоторой ограниченности технических возможностей как раз и таилась огромная сила ее неповторимой и чарующей индивидуальности. Романтизм в ту пору вышел из моды. Даже сама фигура танцовщиц по сравнению с силуэтами тех, кто танцевал полвека назад, явно демонстрировала изменение вкусов публики, охладевшей к воздушным видениям и восхищавшейся теперь более земными прелестями.

Худоба считалась врагом красоты, и все сходились на мнении, что Анна Павлова нуждалась в усиленном питании. Она, очевидно, придерживалась такого же мнения, так как добросовестно глотала рыбий жир, который наш врач считал панацеей от всех зол, мы же все его ненавидели. Подобно всем нам, она старалась подражать нашему идеалу виртуозности, Леньяни. К счастью для Павловой, Гердт сумел распознать сущность ее таланта. Ему было больно видеть, как его хрупкая ученица пытается выполнить то, что легко давалось мускулистой итальянской танцовщице. Он посоветовал ей не гнаться за эффектами, подвергающими опасности ее хрупкий организм.

Во время дебюта Павлова очень переживала из-за своих «недостатков». Но ей было суждено вернуть на нашу сцену забытое очарование романтических балетов эпохи Тальони».

В 1899 году, по окончании училища, Анна Павлова была принята в труппу кордебалета Императорского балета Мариинского театра.

Высокая, стройная, с удлиненными по форме руками и ногами с высоким подъемом, в юности она не владела виртуозной техникой, не обладала «стальным носком». Впоследствии, чтобы исполнять партии, созданные М.И. Петипа для итальянских виртуозок, Павлова занималась частным образом с Энрико Чекетти в Петербурге и с главным педагогом школы «Ла Скала» в Милане Катариной Беретта.

Уже 19 сентября 1899 года Павлова дебютировала в маленькой роли в «Тщетной предосторожности», затем последовали роли в «Волшебной флейте» и в «Баядерке». В 1903 году ей была доверена партия Жизели, и молодая балерина поразила всех глубиной психологической трактовки образа и красотой танца. Вслед за этим успехом Павлова получила главные роли в «Наяде и рыбаке», «Пахите», «Корсаре», «Дон Кихоте». В то же время воздушная, похожая на сильфиду Павлова благодаря природному темпераменту с огромным успехом танцевала испанские и демихарак-терные партии классического репертуара (уличная танцовщица в «Дон Кихоте», панадерос в «Раймонде»).

В 1906 году Анна Павлова стала балериной Императорской сцены. Работа с Михаилом Фокиным открыла для нее новый репертуар. Индивидуальность балерины, стиль ее танца, парящий прыжок в 1907 году навели Фокина на мысль о возрождении романтического балета. Так появилась «Шопениана» – тонкая стилизация в духе изящной ожившей гравюры эпохи Тальони. В «Шопениане» Павлова танцевала мазурку и Седьмой вальс с Вацлавом Нижинским.

Ее летящий арабеск вошел в историю – художник Валентин Серов увековечил его на афише к «Русским сезонам» в Париже в 1909 году.

В 1907 году Павлова танцевала с труппой Фокина в Москве, и это принесло ей всероссийскую славу. Именно после этих гастролей, в качестве расплаты за денежный долг Фокин поставил для Павловой «Умирающего лебедя », ставшего ее несомненной артистической удачей. Содружество Фокина и Павловой оказалось плодотворным – она танцевала в его «Павильоне Армиды», в «Египетских ночах». Не помышляя о новаторстве и низвержении эстетики прошлого, одним своим обликом, манерой танца она реформировала балет, изменила отношение к нему во всем мире.

8 мая 1908 года в Гельсингфорсе Павлова танцевала Терезу в «Привале кавалерии», затем гастроли продолжились в Стокгольме, Копенгагене, Праге, в городах Германии и закончились в Берлине. Этот год следует считать началом ее международного признания. В мае 1909 года на гастролях с артистами Мариинки в Берлине она танцевала «Жизель» вместе с Николаем Легатом.

Естественным для Павловой было попробовать ставить самой. Такую попытку она предприняла в 1909 году на спектакле в Суворинском театре в честь 75-летнего юбилея владельца – А. Суворина. Для своего дебюта Павлова выбрала «Ночь» Рубинштейна. Она появилась в белом длинном хитоне с цветами в руках и волосах. Патетика оправдывалась наивной искренностью чувства. Свободные движения корпуса и рук создавали впечатление импровизации, напоминая о влиянии Дункан. Но и классический танец, включая пальцевую технику, присутствовал, дополняя выразительные жесты. Самостоятельное творчество Павловой было встречено с одобрением. Следующими номерами были «Стрекоза» Ф. Крейслера, «Бабочка» Р. Дриго, «Калифорнийский мак».

Для Дягилева участие Анны Павловой в его антрепризе означало гарантию успеха. Несмотря на то что ее пребывание у Дягилева было весьма кратковременным, во всем цивилизованном мире дягилевский балет и поныне ассоциируется с именами Павловой и Нижинского.

Но ей многое не нравилось в дягилевской антрепризе. Павлова часто говорила, что красота танца значила для нее всё, а уродство – ничего, и категорически отвергала то, что казалось ей уродливым. В этот список входили и пластические элементы новой хореографии, и музыка Стравинского в «Жар-птице», казавшаяся ей недостаточно мелодичной. Павлова, великая балерина классического стиля, не приняла эстетики тех хореографов-новаторов, которые вслед за Фокиным пришли в «Русские балеты» Дягилева и произвели революцию в мире танца.

В 1910 году в Лондоне она организовала собственную балетную труппу, чтобы ставить классику, и с ней отправилась в кругосветное балетное турне. Дебют в Нью-Йорке состоялся 16 февраля 1910 года. За ним последовали концерты в Бостоне, Филадельфии, Балтиморе.

Спутником Анны Павловой во время этого турне был Михаил Мордкин, знаменитый солист Большого театра, «Геракл балетной сцены», позднее – основатель «Американского балета». Он танцевал с Павловой в 1910–1911 годах, после ухода балерины от Дягилева. Их сценический союз постепенно перерос в любовный роман. Однако он оказался неудачным и в личном, и в творческом плане. История окончилась скандальным разрывом.

В августе 1911 года Павлова ненадолго вернулась на родину. Теперь это для нее были «русские гастроли». Станцевав в Мариинском театре «Баядерку» и «Жизель», она уехала в Лондон, где был Дягилев со своей антрепризой. Павлова сменила Карсавину в «Жизели» и танцевала с Нижинским: с ним же она впервые исполнила партию рабыни в «Клеопатре». А в ноябре 1911 года отправилась в турне по городам Англии, Шотландии и Ирландии.

В 1912 году к Павловой присоединился покинувший Россию из-за финансовых неприятностей барон Виктор Дандре. Труппе был нужен надежный администратор, а Дандре оказался именно таким человеком. Некоторое время спустя Павлова вышла за него замуж. Решив поселиться в Англии, она купила дом «Айви-Хауз» в одном из районов Лондона – Хэмпстеде.

Первая мировая война застала Павлову в Берлине, где она была ненадолго задержана как «русская шпионка». Балерина вернулась в Россию, но война и балет несовместимы – и она вместе со своей труппой отправилась через океан и в течение долгого времени гастролировала по Северной и Южной Америке. Октябрьский переворот в Петрограде произошел, когда она блистала в Латинской Америке: Рио-де-Жанейро, Монтевидео, Буэнос-Айрес, Сантьяго, Лима, Ла-Пас, Кито, Каракас, Коста-Рика, Гавана… Павлова была первой Жизелью, которую увидели любители балета этого полушария.

За 22 года бесконечных турне Павлова проехала на поезде более полумиллиона километров, по приблизительным подсчетам, она дала около 9 тысяч спектаклей. Это был действительно труд на износ. Был период, когда итальянский мастер Нинолини изготовлял для Анны Павловой в год в среднем две тысячи пар балетных туфель, и ей их едва хватало.

Но, при всей своей преданности искусству балета, Анна Павлова любила мир моды, охотно фотографировалась и даже позировала в мехах известных домов моды Берлина и Парижа 1910-х и 1920-х годов. В Англии она рекламировала туфли обувной фирмы «H. & M. Rayne», которые носила, по ее словам, и на сцене, и в жизни. Стиль одежды «a la Pavlova» стал настолько популярен, что преподнес миру моды атлас «Павлова», выпущенный в 1921 году. Именно Павлова ввела моду на драпированные в испанской манере расшитые манильские шали с кистями, которые она умела носить так изящно.

В январе 1931 года поезд, в котором Павлова возвращалась в Париж с Лазурного берега Франции, потерпел аварию возле Дижона. Сама прима не пострадала, хотя упавший кофр сильно ударил ее по ребрам. Но ей пришлось холодным зимним утром в пижамке и легком пальто идти пешком до ближайшей станции и там в течение двенадцати часов ждать следующего поезда. Павлова подхватила простуду, которая перешла затем в тяжелейший плеврит. В таком состоянии она отправилась на гастроли в Голландию. Незадолго до своего отъезда, уже совсем больная, она пришла заниматься в парижскую студию Веры Трефиловой. Там она почувствовала сильный жар и все же решила гастролей не отменять.

17 января 1931 года знаменитая балерина прибыла на гастроли в Нидерланды, где ее хорошо знали и любили. В честь «русского Лебедя» голландцы вывели особый сорт белоснежных тюльпанов и назвали их «Анна Павлова».

В программке выступления балета Павловой, напечатанной в Голландии за два дня до ее кончины, имя балерины в составе исполнителей не значилось. Она уже не выходила из своих сиреневых апартаментов в гостинице. Между тем труппа продолжала готовиться к гастролям в Брюсселе. Но гастроли не состоялись. Неожиданная смерть великой балерины, наступившая в час ночи с четверга на пятницу 23 января 1931 года в гаагской «Hotel des Indes», потрясла весь мир.

Прах Павловой, заключенный в белую мраморную урну, покоится на кладбище «Гольдерс-Грин», недалеко от ее любимого «Айви-Хауз».

Д. Трускиновская